Сегодня мы воспринимаем системы велошеринга как одно из естественных удобств современной жизни. Но шестьдесят лет назад такая идея казалась пугающе радикальной.
Этот материал написан журналистом Фергюсом О’Салливаном и опубликован на сайте Bloomberg. velonation предлагает свой перевод.
В 1967 году Луд Шиммельпеннинк, только что избравшийся в городской совет Амстердама, выступил с неожиданным предложением — решить проблему пробок в городе, выставив на улицах целый парк велосипедов, пользование которыми будет полностью бесплатным. В то время улицы голландской столицы задыхались от машин, а травмы и гибель пешеходов в ДТП не были редкостью. Шиммельпеннинк задался вопросом — не стоит ли сделать велосипед настолько простой и дешевой альтернативой, чтобы машины просто исчезли?
Сейчас, 55 лет спустя, когда Амстердам считается велосипедной столицей мира, реакция на предложение организовать первый в мире байкшеринг, кажется неожиданной — городской совет отверг его почти единогласно.
Причины этого в том, что индустрия байкшеринга, в которой сейчас крутятся миллиарды, имеет радикальные корни. Дело не только в том, что депутаты городского совета считали, что будущее за автомобилями. Важно и то, откуда пришла эта идея — она родилась не среди представителей политического мейнстрима, а принадлежала радикальным анархистам-провокаторам, которые считали зависимость голландцев от автомобилей “дорожным терроризмом моторизованных буржуа”.
Эта группа называлась “Прово” (от слова провокационный или провокация) и к 1967 году о них уже активно писали местные газеты. Объединив в своих рядах битников, активистов антиядерного движения и представители субкультуры Nozem (местная вариация британских Тедди-боев, “Прово” выступали против токсичной культуры, замешанной на консерватизме и консьюмеризме, которая в то время определяла настроения в голландском обществе.
Начиная с 1965 года “Прово” устраивали в центре Амстердама хэппенинги, показывающие опасность и абсурд консьюмеризма. Они раздавали горожанам изюм, который считали символом любви, и рисовали на рекламе сигарет букву “K” — Kanker по-голландски означает рак. Они устроили задымление во время свадебного парада в честь свадьбы королевы Беатрикс (проблема заключалась в том, что ее жених в детстве состоял в рядах гитлерюгенда) и распустили слух, что накормили лошадей ее экипажа сахаром, пропитанным ЛСД.
Вопреки — а может и благодаря — такому пранку “Прово” получили широкую поддержку у молодежи, чьи требования в те годы казались радикальными. Они, например, хотели разоружения полиции, превращения пустующих зданий в сквоты, а также безусловного и неосуждаемого доступа к контрацепции.
Программа “Белый велосипед”, придуманная Шиммельпеннинком, тоже началась как хэппенинг. Акктивисты, перекрашивающие велосипеды в белый цвет прямо на улице, собрали вокруг себя целую толпу. А когда краска высохла, они раздали публике антиавтомобильные прокламации: “Каждый день человеческие жертвы приносятся в жертву власти, которой подчинился наш народ. Автомобиль — это и есть власть. Она имеет удушающий запах угарного газа. Ее образ разрушил тысячи улиц и каналов.”
Проект “Белый велосипед” был устроен куда проще, чем современные шеринги. Вместо того, чтобы организовать станции проката и ввести платное пользование сервисом, “Прово” просто расставили велосипеды на улицах Амстердама, чтобы ими мог воспользоваться любой человек, и рассчитывали, что возникший общественный резонанс будет препятствовать кражам. Сейчас это кажется безумно наивным, но в те годы Амстердам и так были запружен бесхозными велосипедами. Недобросовестные граждане могли украсть чей-то велосипед, а потом, когда нужда в нем отпадала, бросали его на улице. Белые велосипеды просто упорядочивали эту ситуацию, предлагая людям законную альтернативу, при этом создать парк можно было без особых расходов, просто используя ничейные велосипеды.
По большому счету, план “Белый велосипед” не сработал, но никто на это особо и не рассчитывал. Как рассказывает Шиммельпеннинк, идея была в том, чтобы показать, как все может быть устроено, используя около десяти велосипедов. Почти все они были конфискованы полицией, поскольку оставлять на улице непривязанные велосипеды было незаконно.
В 1966 году “Прово” решили пойти в политику и выиграли одно место в городском парламенте — не так уж и плохо для молодежного движения в стране, где люди в то время получали право голоса лишь в 23 года. Активисты договорились, что будут заседать в парламенте по очереди, на основе ротации. Когда зимой 1967 пришла очередь Шиммельпеннинка, он выступил с предложением выставить в городе целых десять тысяч белых велосипедов.
Хотя предложение так и не получило одобрения, эффектная идея захватила умы. В 1967 их белые велосипеды вдохновили британскую психоделическую группу Tomorrow на создание песни, которая так называлась — My White Bicycle (в 1975-м кавер на нее записали Nazareth). Один из велосипедов “Прово” послужил реквизитом для акции Джона Ленона и Йоко Оно Bed-in For Peace, которую они устроили в амстердамском отеле Hilton в 1969 году.
С годами хэппенинги “Прово” стали легендой в мире активизма, и в 2010 году арт-группа NVA воспроизвела план “Белый велосипед” на улицах Глазго.
Может показаться, что акции “Прово” — всего лишь заметка на полях мировой транспортной истории. Однако между “Белым велосипедом” и современными системами велошеринга есть прямая связь. Больше того — белые велосипеды по-настоящему никогда не уходили со сцены. Так, в 1974 году в национальном парке Хоге Вюлве появились 1800 бесплатных велосипедов. Эксперимент “Прово” также дал понять, как могла бы работать система городского велопроката. Стало ясно, что велосипеды нуждаются в защите от угона, так что второе поколение велошеринга было устроено по принципу автоматов, в которые надо было опустить монетку или жетон. Шиммельпеннинк был консультантом на запуске первой такой систем в Копенгагене в 1995 год. А в 1998 году Амстердам запустил более привычный нам вариант шеринга, где доступ к велосипедам обеспечивала карта с микрочипом — и снова прототипом этой системы был “Белый велосипед”.
Шиппелпеннинк тем временем продолжал продвигать идею шеринга. В какой-то момент он заинтересовался электротранспортом и представил план “Белый автомобиль”, в котором предлагал использовать электромобили, напоминающие гольф-карты. Система была запущена в 1974 — подписчики могли арендовать 25 таких машинок на четырех станциях в Амстердаме. Проект закрылся в 1980-е годы, но сама идея получила продолжение в сервисах вроде ZipCar или Car2Go.
Многие темы, которые в свое время затронули активисты “Белого велосипеда” сегодня снова актуальны. Хотя проект появился задолго до того, как в нашу жизнь вошли смартфоны и GPS, помогающие организовать работу современных шерингов, партизанские велосипеды “Прово” стали предвестниками того, насколько сильно прокат без базовых станций может повлиять на жизнь в городе, и проявили проблемы вандализма и захламления тротуаров, с которыми поначалу сталкивались многие из современных систем.
И хотя “Белый велосипед” просуществовал недолго, борьба с автомобилизацией продолжилась. В 1971 году количество смертей среди пешеходов в Амстердаме достигло 3300, включая 400 детей. Ответом на это стали акции прямого действия — велосипедисты блокировали своими велосипедами движение в местах ДТП, — подталкивающие городские власти к переменам. Это массовое движение помогло Амстердаму стать тем, чем он является сегодня, — одним из самых живых городов планеты. А также городом, где велопрокат играет куда меньшую роль, чем в других местах, — просто потому, что количество собственных велосипедов у людей здесь невероятно высоко.
В сегодняшнем Амстердаме популярность велосипедов и ограничение автомобильного трафика считается чем-то само собой разумеющимися даже среди тех самых буржуа, чей образ жизни ставили под вопрос “Прово”. Но не стоит забывать, что в основе всего лежит идея, которая — как и многие другие привычные явления нашей жизни, — когда-то считалась слишком радикальной.
На фото вверху: активисты «Прово» в 1966 году. Фотограф: Jean Tesseyre/Paris Match via Getty Images.
#velonation 