Пока другие города используют коронавирус для продвижения велотранспорта, главный архитектор Москвы продолжает считать велосипед безделушкой.

В среду в Москве проходила онлайн-конференция Urban Awards: «Как изменятся города после пандемии?». В ней, среди других спикеров, участвовал главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов.

Сергей Кузнецов. Фото: Анна Иванцова.

Зрители задали ему вопрос о перспективах развития велоинфрастуктуры — станет ли в Москве после коронавируса больше велодорожек. #velonation публикует расшифровку его ответа с минимальной, необходимой для понимания, редактурой:

«За велодорожки отвечает департамент транспорта больше, но я считаю, что особенно оно (количество велодорожек — #vn) не увеличится. Места, где можно проехать на велосипеде, увеличиваться будут, но не в формате велодорожек. Всё-таки концепция в городе такая, что велосипед всё ещё средство для прогулок, а не транспортное средство. Это связано с сезонностью, менталитетом и привычками. Поэтому пока с градостроительной точки зрения не очень рационально выделять столько места, сколько просит его дорожка. Процент людей, которые ей будет пользоваться, не сопоставим с тем, сколько пользуется всем остальным — мы для двух процентов людей выделяем пятьдесят процентов пешеходного габарита улицы.» 

Слышать это было грустно. И даже не потому, что главный архитектор не обещает нам никаких велодорожек. Грустно, что у чиновника на такой важной должности очень странное понимание того, как всё работает в современных городах.

  1. Главный архитектор оправдывается менталитетом и, похоже, считает, что действия городской власти никак на этот менталитет не влияют. На самом деле на примере многих городов мы видим, что отношение к велосипеду меняется по мере того, как городские власти начинают развивать велотранспорт. И прежде всего — строить велодорожки. 
  2. Главный архитектор явно и сам считает велосипед «средством для прогулок» и верит, что препятствием для развития велотранспорта является климат. То есть он просто вообще не в курсе, что происходит в Канаде, Финляндии и других северных регионах. 
  3. По логике Кузнецова, все должны получить «по заслугам» — если велосипедов мало, то и места им не положено. Тогда почему в Москве автомобили, на которые приходится примерно треть поездок по городу, занимают на наших улицах так много места места? Рационально ли это с градостроительной точки зрения?
  4. Похоже, Сергей Кузнецов ожидает, что процент велопоездок вырастет как-то сам собой — и тогда город выделит им от щедрот души велодорожки. О том, что именно появление безопасной инфраструктуры способствует росту числа велопоездок, он, судя по всему, пока не слышал.
  5. Главный архитектор сравнивает ширину велодорожек с «пешеходным габаритом». Мысль о создании велоинфрастуктуры за счёт автомобильных полос (и их чрезмерной ширины), видимо, не приходит ему в голову.
  6. Кузнецов где-то насчитал в Москве 2 процента велосипедистов. Или это фигура речи в значении «ничтожно мало»? Тогда он точно не прав, ведь еще пять лет назад человек на велосипеде был в Москве огромной редкостью, и два процента — больше достижение.

Ну и самое главное — вам наверняка интересно, что это за места такие, где можно ездить на велосипеде, но которые при этом велодорожками не являются. Есть подозрение, что Сергей Кузнецов говорит о знаменитых 850 км велоинфрастуктуры — выделенных автобусных полосах, которые правительство Москвы почему-то считает подходящими для поездок на велосипедах. Особенно велика роль этой инфраструктуры в мире, где велосипед «средство для прогулок». Поедешь бывало по трассе в компании с автобусами и быстроходными такси, — юбка вьётся, и сердце радуется.

Фото вверху: Аркадий Гершман.